Бывший полузащитник ЦСКА, уже третий сезон выступающий в испанской "Сарагосе", один из тех, с чьим именем в России связывают надежды на возрождение сборной. В 16 лет Владислав Радимов уже играл в основном составе ЦСКА, в 18- в национальной сборной России, в 20 - провел все три матча на чемпионате Европы в Англии, после чего отправился покорять Испанию. Я не сомневался, что в "Сарагосе" наш самый талантливый футболист 90-х (по игровой манере он напоминает Йохана Кройфа) превратится в звезду мирового класса. Увы, пока ожидания не оправдались. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, я побывал у Радимова в Сарагосе, где он живет с женой Лорой и дочкой Сашей. В течение трех дней мы подолгу беседовали с Владиславом, чей монолог "СЭ журнал" предлагает читателю.
Мамчур
21 декабря прошлого года я прилетел на неделю из Сарагосы в Москву. Чтобы не выйти из формы, по вечерам мы с Рамизом Мамедовым поигрывали в мини-футбол. Однажды, когда уже собрался в Олимпийскую деревню, позвонил Сергей Мамчур. Попросил немного денег взаймы. Я сказал, что сейчас завезу, и помчался в сторону "Динамо" - в том районе он с женой и двумя детьми снимал квартиру. Я незадолго до отъезда в Испанию себе квартиру выбил, а Серега не такой человек, чтобы у начальства что-то просить. Как и Денис Машкарин, который играл в ЦСКА с 1992 года, а своего угла так и не имел. Его и Мамчура, который и на поле, и в жизни никогда никого не подводил, все обещаниями кормили.
Настроение у Сергея было неважное, и я предложил ему составить мне компанию. Он согласился, но, сославшись на усталость после тренировки в ЦСКА, играть с нами не стал.
"Лучше за тебя поболею", - сказал он и стал наблюдать за нашей "битвой гигантов". Когда же она завершилась, Мамчура в зале уже не было. А утром мне по телефону сообщили, что Серега умер. Я выронил трубку из рук, по щекам потекли слезы, хотя сразу и не смог поверить в случившееся. Мамчуру ведь было всего 25 лет...
Я был на панихиде в Москве, потом хотел вместе с Минько, Семаком и Гришиными сопровождать гроб в Днепропетровск, но опаздывать, пусть даже на сутки, в "Сарагосу" не имел права. Игроки "Сарагосы", узнав о смерти Мамчура, спросили: "Ты хорошо его знал?" "Он был моим лучшим другом", - ответил я. После этого все затихли - словно минутой молчания испанцы, аргентинец, швед, парагваец, бразилец решили почтить память замечательного украинского парня.
Рапира
Каких только травм у меня не было - и вывихи, и переломы (в 17 лет даже два), но хуже любой травмы - зубная боль. Между тем мои родители, стоматологи, постоянно следили, чтобы с зубами у меня все было в порядке. Только к ним за помощью я ни разу не обращался. Из маминого кресла наверняка бы сбежал, как только она включила бы бормашину. Рядом с чужим человеком себе такого не позволишь - будешь терпеть до конца.
Родители, которые работали по 12 часов в день, никогда не настаивали, чтобы я пошел по их стопам. Они не хотели только, чтобы их единственный сын слонялся по квартире без дела, шлялся по дворам или торчал в подъезде. И были рады, когда я занялся фехтованием. На дорожке с рапирой в руках я чувствовал себя д"Артаньяном. Мне нравилось опережать соперника - каждому удачному уколу радовался как ребенок. Да и было мне всего десять лет. Фехтовальная карьера долгой не получилась, но, прежде чем поставить в ней точку, добился кое-каких успехов - стал третьим призером в первенстве Ленинграда среди своих сверстников.
А фехтовать перестал потому, что на разминках перед тренировками нам давали минут десять погонять футбольный мяч. Вот от чего приходил в полный восторг. И когда меня, третьеклассника, приняли в футбольную школу "Смена", без раздумий раз и навсегда покончил с фехтованием.
"Смена"
С одной стороны, родители были рады, что, пройдя огромный конкурс, я был зачислен в футбольную школу, с другой... "Футболист - это не профессия", - не уставала повторять мама, заметив, что учеба отошла у меня на второй план. Уроки действительно делать было некогда. Утром и вечером тренировки, а домашние задания я делал по дороге в школу в 93-м автобусе, хотя за 40 минут все задачки по математике не решишь. Выручали девчонки-отличницы - давали списывать перед уроками и на переменах. Я не вундеркинд - пятерок в моем дневнике было немного, но и в отстающие старался не попадать. Мне безумно хотелось играть, а наш тренер Марк Абрамович Рубин двоечников к тренировкам не допускал.
Играли мы по системе 4-3-3, в которой Рубин отводил мне роль опорного полузащитника. С тех пор куда меня только не ставили (в стыковом отборочном матче против Италии в Неаполе, по существу, правого защитника играл), но комфортнее всего чувствовал себя в центре средней линии.
Не сказал бы, что чем-то сверхособенным выделялся среди сверстников, но однажды Александр Кузнецов, тренер юношеской сборной страны, вызвал на сборы. Там я познакомился с Димой Хохловым. Правда, меня, в отличие от него, в эту сборную больше не приглашали. Да и в команде третьей лиги "Смена-Сатурн" повышенным вниманием не баловали. Но я не отчаивался и надеялся, что когда-нибудь примерю футболку "Зенита". Моя комната была обклеена фотографиями знаменитых игроков и команд - вырезками из журналов, а на самом видном месте красовался портрет Валерия Брошина с автографом, который посчастливилось взять. Тогда и думать не смел, что пройдет несколько лет, и мы будем играть в одной команде. Только не в "Зените", куда меня никогда не звали, а в ЦСКА. Когда же на турнире в Сарагосе нас с Брошиным поселили вместе, я был на седьмом небе от счастья.
Через пару лет я снова приехал в Сарагосу. Один. Без ЦСКА и без Брошина. Быть может, поэтому и не испытал той радости, которую пережил в первый приезд.
ЦСКА
Мне было 16 лет, когда Степан Петрович Крысевич привез меня в Москву в ЦСКА. Вместе с другими иногородними игроками дубля - Хохловым, Шуковым, Демченко, Агеевым, Цаплиным, Мельниковым - мы жили в скромном пансионате при стадионе на Песчаной улице. Платили так мало, что иногда не хватало денег даже на еду. Выручали посылки из дома от родителей. Гостинцы делили на всех поровну. Помню, с каким удовольствием поглощали демченковское запорожское сало, фрукты и рыбу Хохлова, нашу питерскую сырокопченую колбасу!
На витрины магазинов модной одежды не заглядывались. Тренировочные костюмы с буквами ЦСКА на спине нас вполне устраивали, и мы разгуливали в них по городу. Мимо к памятнику Пушкина на свидание или дискотеку в "Олимпийский" спешили казавшиеся нам сытыми и нарядными ровесники-москвичи. Я, вынужденный жить по распорядку, в душе завидовал их раскованности и свободе. Но сейчас, вспоминая те непростые дни в чужом городе, все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что это было замечательное, время. Быть может, лучшее в моей жизни. Время товарищества, надежд и мечтаний.
В декабре прошлого года Коста, тренер "Сарагосы", спровоцировал меня на скандал, и я твердо решил уйти из команды. Все равно куда. Конфликт получил огласку, и мне стали звонить из разных клубов, в том числе российских - "Динамо", "Торпедо", "Зенита". Но если бы вернулся на родину, то только в ЦСКА. Хотя бы ради болельщиков, которые меня очень любили. И я их любил. И будь я в ЦСКА, когда Тарханов с несколькими ребятами уходил в "Торпедо", то при всем уважении к Александру Федоровичу остался бы в армейской команде, за которую впервые сыграл в 16 лет.
Это было в Находке, куда многие не поехали, и Геннадий Костылев выпустил меня в середине второго тайма. При Костылеве я сыграл всего четыре матча. Зато пришедший ему на смену Борис Копейкин верил в меня и неизменно ставил в состав. А на отношение Тарханова и вовсе грех жаловаться. Я, похоже, был его любимчиком, и то, что он не прощал в игре другим, к примеру, Ильшату Файзуллину, мне, как говорится, сходило с рук.
Та команда могла многого добиться, но мы были молоды, порой играли на публику, делили матчи на главные и второстепенные. Может быть, поэтому самые яркие игры я провел против "Спартака" и забивал в его ворота чуть ли не регулярно, кто бы их ни защищал.
Однако голы никогда не были для меня самоцелью. Всегда радовался удачам партнеров, забивавших после моих передач. Меня называли лидером команды, но таковым себя не ощущал. Лидер тот, кто, не потеряв самообладания в экстремальной ситуации, готов повести остальных за собой. Я же, если играли дома и долго не могли забить, начинал нервничать, а иногда в сердцах даже просил, чтобы меня заменили.
Взрослел я не так быстро, как хотелось тренерам. Но постепенно моя игра становилась осмысленней, рациональней. Я уже не лез с мячом, например, на пятерых соперников, чаще играл в пас, а если пас не проходил, винил в этом себя, а не партнера, не сделавшего шаг навстречу мячу. Пресса меня хвалила. В газетах писали, будто бы Радимов чуть ли не в одиночку выиграл тот или иной матч. Я на это не обращал внимания, потому что знал: у нас в команде каждый делает свое дело. Но вы не представляете, как корил себя после провальных матчей! И в том, что мы ни разу не выиграли чемпионат или Кубок, тоже ощущал свою вину. Возможно, карьера в России сложилась бы более удачно, если бы я согласился перейти в "Спартак", куда меня приглашал Олег Романцев.
Однако уйти в "Спартак" значило играть против ЦСКА. Против ребят, с которыми связывала крепкая дружба, против команды, так много для меня сделавшей. Я отказался и никогда об этом не жалел.
Сборная
В августе 1994-го меня впервые пригласили в сборную. В родном Питере перед закрытием Игр доброй воли наша команда встречалась со сборной мира. Я вышел на замену и забил. Вскоре Романцев вызвал меня на товарищеский матч с австрийцами. Мы победили - 3:0, а я играл весь второй тайм.
Я понимал, что за красивые глаза в сборную не берут. Но был уверен и в том, что, если бы Тарханов, будучи главным тренером ЦСКА и ассистентом Романцева в сборной, не настоял на моей кандидатуре. Олег Иванович обошелся бы и без меня. В его распоряжении были футболисты, которых знала вся Европа. Не сомневался, что в официальных матчах отдадут предпочтение им. И когда 19 ноября, за неделю до моего дня рождения, в Глазго на установке перед отборочной встречей чемпионата Европы с шотландцами не услышал своей фамилии, не огорчился, потому что считал за честь попасть даже в число запасных.
И вдруг за 15 минут до начала игры Кирьяков, прихрамывая, идет к скамейке. "Выходи на поле, будешь играть", - говорит Романцев и вкратце объясняет мои функции.
Если бы за три дня до матча сообщили, что выйду в основном составе, то наверняка провел бы несколько бессонных ночей. Меня ведь легионеры, прошедшие огонь, воду и медные трубы, вообще толком не знали. Неудивительно, что Андрей Канчельскис то и дело путал мое имя, на что я не обижался.
Меня бросили в "бой" настолько неожиданно, что даже испугаться не успел. Вошел в игру спокойно. Когда получают мяч, стремился его не потерять - об этом в первую очередь и просил меня Романцев. Играл рядом с легионерами и восхищался ими. А когда Шалимов послал мяч метров на 40 и он опустился в той самой точке штрафной, куда примчался Радченко, а перед ним был только вратарь, я чуть с ума не сошел. Даже не от радости после забитого нашей командой гола, а от фантастической передачи - это ж надо так видеть поле и чувствовать партнера!
Я не сделал в той игре, завершившейся вничью, ничего особенного. Быть может, поэтому было вдвойне приятно, когда в раздевалке после матча Шалимов пожал мне руку и поблагодарил. Шалимов, да и другие наши "иностранцы" - Канчельскис, Колыванов, Онопко - поразили меня не только мастерством, но и манерой поведения. Они держались естественно и разговаривали так, будто мы лет десять играли вместе. Видели они во мне конкурента или нет, но их поддержку, которая новичку сборной нужна как воздух, я ощущают постоянно.
Черчесов
На сборах нашей национальной команды - в Новогорске, Тарасовке или за границей - моими соседями по комнате были Бушманов, Мамедов, Хохлов. Но однажды, перед товарищеским матчем с немцами в Лужниках, меня поселили в одном номере с Черчесовым. "Будет учить жить", - предупредили меня те, кто хорошо знает Стаса.
Значит, так. - многозначительно произнес Черчесов, когда я поставил сумку посреди комнаты, - порядок здесь должен быть идеальным. Если уж Добровольского за день перевоспитал, то с тобой и подавно справлюсь.
Должен заметить, что Черчесов - футболист для России уникальный. За всю жизнь не выкурил ни сигареты, ни капли спиртного в рот не взял. Очевидцы рассказывают, что даже в день рождения "джигит", как зовут Черчесова в сборной, кавказские тосты произносит и ставит бокал на стол.
Режим, друг мой, великая вещь. Даже не представляю, как с больной головой можно на тренировку выйти. А глядя на вас, молодых, удивляюсь: вам надо с мячом спать, а вы под подушку мобильные телефоны кладете, - рассуждал Черчесов, лежа на постели после отбоя. И вдруг вскочил на ноги и попросил меня встать напротив. Я, подчиняясь его команде, отложил в сторону номер "СПОРТ-ЭКСПРЕССА", который собирался почитать перед сном.
Вот ты сегодня в "двусторонке" оказался один на один с Хариным и не забил, - начал мой сосед, приняв вратарскую стойку. - А все потому, что перехитрил он тебя: ближний угол закрыл, а ты, как и подсказывала логика, пробил в дальний. Харин только этого и ждал. А сыграл бы нестандартно, вопреки логике, наверняка бы мяч в сетку попал.
Тот урок я запомнил, и через год в матче ЦСКА - "Спартак", когда Черчесов рванулся мне навстречу, приготовившись отразить удар в дальний угол, пробил в ближний...
После игры Стас поздравил меня с голом:
Молодец! Только признайся честно - мяч-то у тебя с ноги свалился, поэтому в ближний угол и попал?
Нет, Стас, не свалился. Ты же сам меня учил, что бить надо туда, куда меньше всего вратарь ждет.
Мы рассмеялись, и в обнимку пошли в туннель динамовского стадиона.
"Сарагоса"
Родителей своих я уважаю и, конечно, с ними нередко советуюсь. Но не забываю при этом, что они - люди своего времени. В наше - принимать решения надо самому. В 18 лет мог попасть в мадридский "Реал", но отказался - чувствовал, рановато. Правда, опытные футболисты, с которыми встречался в сборной, говорили, что чем скорее окажешься в зарубежном, профессиональном клубе, тем лучше. И язык быстрее выучишь, и уклад жизни проще поменять, и в игре начнешь прогрессировать быстрее, нежели в России. Что касается контракта, то его надо подписывать, когда ты на коне.
Я не ощущал себя полноправным игроком сборной ни до прихода Романцева, ни после его ухода. А вот при нем меня регулярно вызывали на сборы, и не случайно свой лучший матч за сборную я сыграл весной 1996 года в Брюсселе против бельгийцев. Мне поручили опекать самого Шифо, и я не только не дал ему, потрясающему диспетчеру, свободно дышать, но и обратил на себя внимание нескольких скаутов из разных стран, специально прибывших на матч (правда, набегался так, что чуть не умер от усталости в раздевалке). Вскоре появились предложения от севильского "Бетиса" и "Сарагосы". Тарханов не хотел меня отпускать, но я был категоричен - уеду! В конце концов тренер сдался, и в Англии во время чемпионата Европы я подписал контракт с "Сарагосой", условия которого были оговорены еще в Москве. Я знал, что это крепкий испанский клуб, выигравший Кубок Испании и Кубок кубков. Меня вовсе не смущало, что в этой команде не было ни одного русского. Не сомневался: скучать не придется.
Ожидания оправдались. И на тренировках, и в игре пришлось работать на износ. В России, в матчах с "Уралмашем" или "Жемчужиной", можно было не выкладываться и все равно победить. В Испании таких игр не бывает. В ЦСКА я имел право импровизировать, в "Сарагосе" надо неукоснительно выполнять задания тренера. Иначе - скамейка запасных.
Дебютировал в Севилье, где мы выиграли со счетом 2:1, Виктор Фернандес. который минувшим летом принял "Сельту", отвел мне непривычную роль правого полузащитника. Но видно я справился с ней, потому что меня поставили и на следующий матч. Первый сезон сложился для меня удачно. Сыграл 25 встреч, правда, забил всего два гола. Но ведь и в ЦСКА я никогда не отличался результативностью - 14 голов за три с половиной чемпионата.
Увы, другого Виктора - Эспараго, сменившего Фернандеса, я почемуто разочаровал сразу и надолго. Уже после двух занятий уругваец, кстати, забивший в 1970 году на чемпионате мира в Мексике скандальный гол в наши ворота, безапелляционно заявил: "Этот человек не знает языка и не хочет трудиться!" И отправил меня в запас. К счастью, он сам проработал в "Сарагосе" лишь три месяца, за которые в 11 матчах команда взяла четыре очка. Я же в это время появился на поле лишь раз, сыграв последние 20 минут против "Компостелы".
С уходом уругвайца мои беды не кончились. Когда вернулся из Неаполя, где играл за сборную, наш новый тренер Коста не включил меня даже в число 16-ти. В следующей встрече я был в резерве, но на поле не вышел. А в перерыве кубкового матча с клубом третьей лиги, в котором играл с самого начала, я в резкой форме ответил тренеру на замечание, которое он мне бросил со скамейки.
Прекрасно знаю свои недостатки. Мне не хватает терпения, порой бываю невыдержан. Если ко мне несправедливы, могу вспыхнуть, как спичка. Так произошло и в тот злополучный день в раздевалке "Сарагосы". Но я чувствовал себя правым и просить извинения не собирался.
Не знаю, чем бы закончился наш конфликт с тренером, если бы не президент "Сарагосы" Альфонсо Соланс (его отец, умерший недавно, как раз и подписывал со мной контракт). Он поговорил со мной и с Костой и убедил, что в интересах команды мы должны заключить перемирие. Между тем я внутренне был уже готов расстаться с "Сарагосой".
Вообще-то в "Сарагосе" никому не гарантировано место в основном составе, разве что защитнику Альберте Бельсуе. Он в Сарагосе родился, всегда выступал за ее клуб, выиграл вместе с ним Кубок Испании и Кубок кубков. Бельсуе пользуется в команде особым уважением, а завоевать его уважение не так-то просто. И потому, не скрою, было приятно, когда Альберте пригласил меня в компании с несколькими игроками "Сарагосы" на свой день рождения.
Я подарил ему ушанку, о которой он мечтал с тех пор, как увидел ее однажды в модном журнале. Альберте примерил шапку и едва ли не весь вечер в ней просидел.
Для испанцев Россия - экзотическая и загадочная страна. Игроки "Сарагосы" до сих пор поражаются, как можно в 30 градусов мороза ходить по улицам. И когда рассказываю им, как русские дети в такую погоду часами играют в снежки и катаются на коньках, они только за голову хватаются. Я же сочувствую испанцам. Им не дано понять прелесть русской зимы. А мне ее здесь так не хватает!
Гол
Я не голеадор, забиваю редко, и потому перед глазами каждый гол. А уж тот, что забил в ворота сборной Бразилии два года назад, не забуду никогда.
Помните анекдот про ватерполиста, которому все орали: "Отдай мяч Гиви!"? Вот и мне, когда я подхватил мяч в центре поля и двинулся к воротам бразильцев, начали кричать и игроки, и тренеры, и болельщики: "Бей!" Но ударил я не из-за крика, а потому, что не было сил бежать дальше. И вот чудо! Мяч вонзился в самую "девятку"! Жаль только, что это произошло в товарищеском матче на "Динамо", а не на чемпионате мира во Франции, куда мы не попали по собственной вине.
Взросление
Перед началом нынешнего чемпионата Испании я заболел. Было до слез обидно, потому что в это время наша сборная готовилась к матчу с Украиной. Иной раз кажется, что жизнь забирает у меня то, что дала авансом, а я не смог с ней вовремя рассчитаться. Раньше бы, наверное, отчаялся, но сейчас... После трагедии, случившейся с моим другом Сергеем Мамчуром, многое переосмыслил, переоценил. И научился радоваться каждому прожитому дню. Понял, что пока живешь, все можно изменить к лучшему, тем более когда тебе всего 22 года.
21 декабря прошлого года я прилетел на неделю из Сарагосы в Москву. Чтобы не выйти из формы, по вечерам мы с Рамизом Мамедовым поигрывали в мини-футбол. Однажды, когда уже собрался в Олимпийскую деревню, позвонил Сергей Мамчур. Попросил немного денег взаймы. Я сказал, что сейчас завезу, и помчался в сторону "Динамо" - в том районе он с женой и двумя детьми снимал квартиру. Я незадолго до отъезда в Испанию себе квартиру выбил, а Серега не такой человек, чтобы у начальства что-то просить. Как и Денис Машкарин, который играл в ЦСКА с 1992 года, а своего угла так и не имел. Его и Мамчура, который и на поле, и в жизни никогда никого не подводил, все обещаниями кормили.
Настроение у Сергея было неважное, и я предложил ему составить мне компанию. Он согласился, но, сославшись на усталость после тренировки в ЦСКА, играть с нами не стал.
"Лучше за тебя поболею", - сказал он и стал наблюдать за нашей "битвой гигантов". Когда же она завершилась, Мамчура в зале уже не было. А утром мне по телефону сообщили, что Серега умер. Я выронил трубку из рук, по щекам потекли слезы, хотя сразу и не смог поверить в случившееся. Мамчуру ведь было всего 25 лет...
Я был на панихиде в Москве, потом хотел вместе с Минько, Семаком и Гришиными сопровождать гроб в Днепропетровск, но опаздывать, пусть даже на сутки, в "Сарагосу" не имел права. Игроки "Сарагосы", узнав о смерти Мамчура, спросили: "Ты хорошо его знал?" "Он был моим лучшим другом", - ответил я. После этого все затихли - словно минутой молчания испанцы, аргентинец, швед, парагваец, бразилец решили почтить память замечательного украинского парня.
Рапира
Каких только травм у меня не было - и вывихи, и переломы (в 17 лет даже два), но хуже любой травмы - зубная боль. Между тем мои родители, стоматологи, постоянно следили, чтобы с зубами у меня все было в порядке. Только к ним за помощью я ни разу не обращался. Из маминого кресла наверняка бы сбежал, как только она включила бы бормашину. Рядом с чужим человеком себе такого не позволишь - будешь терпеть до конца.
Родители, которые работали по 12 часов в день, никогда не настаивали, чтобы я пошел по их стопам. Они не хотели только, чтобы их единственный сын слонялся по квартире без дела, шлялся по дворам или торчал в подъезде. И были рады, когда я занялся фехтованием. На дорожке с рапирой в руках я чувствовал себя д"Артаньяном. Мне нравилось опережать соперника - каждому удачному уколу радовался как ребенок. Да и было мне всего десять лет. Фехтовальная карьера долгой не получилась, но, прежде чем поставить в ней точку, добился кое-каких успехов - стал третьим призером в первенстве Ленинграда среди своих сверстников.
А фехтовать перестал потому, что на разминках перед тренировками нам давали минут десять погонять футбольный мяч. Вот от чего приходил в полный восторг. И когда меня, третьеклассника, приняли в футбольную школу "Смена", без раздумий раз и навсегда покончил с фехтованием.
"Смена"
С одной стороны, родители были рады, что, пройдя огромный конкурс, я был зачислен в футбольную школу, с другой... "Футболист - это не профессия", - не уставала повторять мама, заметив, что учеба отошла у меня на второй план. Уроки действительно делать было некогда. Утром и вечером тренировки, а домашние задания я делал по дороге в школу в 93-м автобусе, хотя за 40 минут все задачки по математике не решишь. Выручали девчонки-отличницы - давали списывать перед уроками и на переменах. Я не вундеркинд - пятерок в моем дневнике было немного, но и в отстающие старался не попадать. Мне безумно хотелось играть, а наш тренер Марк Абрамович Рубин двоечников к тренировкам не допускал.
Играли мы по системе 4-3-3, в которой Рубин отводил мне роль опорного полузащитника. С тех пор куда меня только не ставили (в стыковом отборочном матче против Италии в Неаполе, по существу, правого защитника играл), но комфортнее всего чувствовал себя в центре средней линии.
Не сказал бы, что чем-то сверхособенным выделялся среди сверстников, но однажды Александр Кузнецов, тренер юношеской сборной страны, вызвал на сборы. Там я познакомился с Димой Хохловым. Правда, меня, в отличие от него, в эту сборную больше не приглашали. Да и в команде третьей лиги "Смена-Сатурн" повышенным вниманием не баловали. Но я не отчаивался и надеялся, что когда-нибудь примерю футболку "Зенита". Моя комната была обклеена фотографиями знаменитых игроков и команд - вырезками из журналов, а на самом видном месте красовался портрет Валерия Брошина с автографом, который посчастливилось взять. Тогда и думать не смел, что пройдет несколько лет, и мы будем играть в одной команде. Только не в "Зените", куда меня никогда не звали, а в ЦСКА. Когда же на турнире в Сарагосе нас с Брошиным поселили вместе, я был на седьмом небе от счастья.
Через пару лет я снова приехал в Сарагосу. Один. Без ЦСКА и без Брошина. Быть может, поэтому и не испытал той радости, которую пережил в первый приезд.
ЦСКА
Мне было 16 лет, когда Степан Петрович Крысевич привез меня в Москву в ЦСКА. Вместе с другими иногородними игроками дубля - Хохловым, Шуковым, Демченко, Агеевым, Цаплиным, Мельниковым - мы жили в скромном пансионате при стадионе на Песчаной улице. Платили так мало, что иногда не хватало денег даже на еду. Выручали посылки из дома от родителей. Гостинцы делили на всех поровну. Помню, с каким удовольствием поглощали демченковское запорожское сало, фрукты и рыбу Хохлова, нашу питерскую сырокопченую колбасу!
На витрины магазинов модной одежды не заглядывались. Тренировочные костюмы с буквами ЦСКА на спине нас вполне устраивали, и мы разгуливали в них по городу. Мимо к памятнику Пушкина на свидание или дискотеку в "Олимпийский" спешили казавшиеся нам сытыми и нарядными ровесники-москвичи. Я, вынужденный жить по распорядку, в душе завидовал их раскованности и свободе. Но сейчас, вспоминая те непростые дни в чужом городе, все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что это было замечательное, время. Быть может, лучшее в моей жизни. Время товарищества, надежд и мечтаний.
В декабре прошлого года Коста, тренер "Сарагосы", спровоцировал меня на скандал, и я твердо решил уйти из команды. Все равно куда. Конфликт получил огласку, и мне стали звонить из разных клубов, в том числе российских - "Динамо", "Торпедо", "Зенита". Но если бы вернулся на родину, то только в ЦСКА. Хотя бы ради болельщиков, которые меня очень любили. И я их любил. И будь я в ЦСКА, когда Тарханов с несколькими ребятами уходил в "Торпедо", то при всем уважении к Александру Федоровичу остался бы в армейской команде, за которую впервые сыграл в 16 лет.
Это было в Находке, куда многие не поехали, и Геннадий Костылев выпустил меня в середине второго тайма. При Костылеве я сыграл всего четыре матча. Зато пришедший ему на смену Борис Копейкин верил в меня и неизменно ставил в состав. А на отношение Тарханова и вовсе грех жаловаться. Я, похоже, был его любимчиком, и то, что он не прощал в игре другим, к примеру, Ильшату Файзуллину, мне, как говорится, сходило с рук.
Та команда могла многого добиться, но мы были молоды, порой играли на публику, делили матчи на главные и второстепенные. Может быть, поэтому самые яркие игры я провел против "Спартака" и забивал в его ворота чуть ли не регулярно, кто бы их ни защищал.
Однако голы никогда не были для меня самоцелью. Всегда радовался удачам партнеров, забивавших после моих передач. Меня называли лидером команды, но таковым себя не ощущал. Лидер тот, кто, не потеряв самообладания в экстремальной ситуации, готов повести остальных за собой. Я же, если играли дома и долго не могли забить, начинал нервничать, а иногда в сердцах даже просил, чтобы меня заменили.
Взрослел я не так быстро, как хотелось тренерам. Но постепенно моя игра становилась осмысленней, рациональней. Я уже не лез с мячом, например, на пятерых соперников, чаще играл в пас, а если пас не проходил, винил в этом себя, а не партнера, не сделавшего шаг навстречу мячу. Пресса меня хвалила. В газетах писали, будто бы Радимов чуть ли не в одиночку выиграл тот или иной матч. Я на это не обращал внимания, потому что знал: у нас в команде каждый делает свое дело. Но вы не представляете, как корил себя после провальных матчей! И в том, что мы ни разу не выиграли чемпионат или Кубок, тоже ощущал свою вину. Возможно, карьера в России сложилась бы более удачно, если бы я согласился перейти в "Спартак", куда меня приглашал Олег Романцев.
Однако уйти в "Спартак" значило играть против ЦСКА. Против ребят, с которыми связывала крепкая дружба, против команды, так много для меня сделавшей. Я отказался и никогда об этом не жалел.
Сборная
В августе 1994-го меня впервые пригласили в сборную. В родном Питере перед закрытием Игр доброй воли наша команда встречалась со сборной мира. Я вышел на замену и забил. Вскоре Романцев вызвал меня на товарищеский матч с австрийцами. Мы победили - 3:0, а я играл весь второй тайм.
Я понимал, что за красивые глаза в сборную не берут. Но был уверен и в том, что, если бы Тарханов, будучи главным тренером ЦСКА и ассистентом Романцева в сборной, не настоял на моей кандидатуре. Олег Иванович обошелся бы и без меня. В его распоряжении были футболисты, которых знала вся Европа. Не сомневался, что в официальных матчах отдадут предпочтение им. И когда 19 ноября, за неделю до моего дня рождения, в Глазго на установке перед отборочной встречей чемпионата Европы с шотландцами не услышал своей фамилии, не огорчился, потому что считал за честь попасть даже в число запасных.
И вдруг за 15 минут до начала игры Кирьяков, прихрамывая, идет к скамейке. "Выходи на поле, будешь играть", - говорит Романцев и вкратце объясняет мои функции.
Если бы за три дня до матча сообщили, что выйду в основном составе, то наверняка провел бы несколько бессонных ночей. Меня ведь легионеры, прошедшие огонь, воду и медные трубы, вообще толком не знали. Неудивительно, что Андрей Канчельскис то и дело путал мое имя, на что я не обижался.
Меня бросили в "бой" настолько неожиданно, что даже испугаться не успел. Вошел в игру спокойно. Когда получают мяч, стремился его не потерять - об этом в первую очередь и просил меня Романцев. Играл рядом с легионерами и восхищался ими. А когда Шалимов послал мяч метров на 40 и он опустился в той самой точке штрафной, куда примчался Радченко, а перед ним был только вратарь, я чуть с ума не сошел. Даже не от радости после забитого нашей командой гола, а от фантастической передачи - это ж надо так видеть поле и чувствовать партнера!
Я не сделал в той игре, завершившейся вничью, ничего особенного. Быть может, поэтому было вдвойне приятно, когда в раздевалке после матча Шалимов пожал мне руку и поблагодарил. Шалимов, да и другие наши "иностранцы" - Канчельскис, Колыванов, Онопко - поразили меня не только мастерством, но и манерой поведения. Они держались естественно и разговаривали так, будто мы лет десять играли вместе. Видели они во мне конкурента или нет, но их поддержку, которая новичку сборной нужна как воздух, я ощущают постоянно.
Черчесов
На сборах нашей национальной команды - в Новогорске, Тарасовке или за границей - моими соседями по комнате были Бушманов, Мамедов, Хохлов. Но однажды, перед товарищеским матчем с немцами в Лужниках, меня поселили в одном номере с Черчесовым. "Будет учить жить", - предупредили меня те, кто хорошо знает Стаса.
Значит, так. - многозначительно произнес Черчесов, когда я поставил сумку посреди комнаты, - порядок здесь должен быть идеальным. Если уж Добровольского за день перевоспитал, то с тобой и подавно справлюсь.
Должен заметить, что Черчесов - футболист для России уникальный. За всю жизнь не выкурил ни сигареты, ни капли спиртного в рот не взял. Очевидцы рассказывают, что даже в день рождения "джигит", как зовут Черчесова в сборной, кавказские тосты произносит и ставит бокал на стол.
Режим, друг мой, великая вещь. Даже не представляю, как с больной головой можно на тренировку выйти. А глядя на вас, молодых, удивляюсь: вам надо с мячом спать, а вы под подушку мобильные телефоны кладете, - рассуждал Черчесов, лежа на постели после отбоя. И вдруг вскочил на ноги и попросил меня встать напротив. Я, подчиняясь его команде, отложил в сторону номер "СПОРТ-ЭКСПРЕССА", который собирался почитать перед сном.
Вот ты сегодня в "двусторонке" оказался один на один с Хариным и не забил, - начал мой сосед, приняв вратарскую стойку. - А все потому, что перехитрил он тебя: ближний угол закрыл, а ты, как и подсказывала логика, пробил в дальний. Харин только этого и ждал. А сыграл бы нестандартно, вопреки логике, наверняка бы мяч в сетку попал.
Тот урок я запомнил, и через год в матче ЦСКА - "Спартак", когда Черчесов рванулся мне навстречу, приготовившись отразить удар в дальний угол, пробил в ближний...
После игры Стас поздравил меня с голом:
Молодец! Только признайся честно - мяч-то у тебя с ноги свалился, поэтому в ближний угол и попал?
Нет, Стас, не свалился. Ты же сам меня учил, что бить надо туда, куда меньше всего вратарь ждет.
Мы рассмеялись, и в обнимку пошли в туннель динамовского стадиона.
"Сарагоса"
Родителей своих я уважаю и, конечно, с ними нередко советуюсь. Но не забываю при этом, что они - люди своего времени. В наше - принимать решения надо самому. В 18 лет мог попасть в мадридский "Реал", но отказался - чувствовал, рановато. Правда, опытные футболисты, с которыми встречался в сборной, говорили, что чем скорее окажешься в зарубежном, профессиональном клубе, тем лучше. И язык быстрее выучишь, и уклад жизни проще поменять, и в игре начнешь прогрессировать быстрее, нежели в России. Что касается контракта, то его надо подписывать, когда ты на коне.
Я не ощущал себя полноправным игроком сборной ни до прихода Романцева, ни после его ухода. А вот при нем меня регулярно вызывали на сборы, и не случайно свой лучший матч за сборную я сыграл весной 1996 года в Брюсселе против бельгийцев. Мне поручили опекать самого Шифо, и я не только не дал ему, потрясающему диспетчеру, свободно дышать, но и обратил на себя внимание нескольких скаутов из разных стран, специально прибывших на матч (правда, набегался так, что чуть не умер от усталости в раздевалке). Вскоре появились предложения от севильского "Бетиса" и "Сарагосы". Тарханов не хотел меня отпускать, но я был категоричен - уеду! В конце концов тренер сдался, и в Англии во время чемпионата Европы я подписал контракт с "Сарагосой", условия которого были оговорены еще в Москве. Я знал, что это крепкий испанский клуб, выигравший Кубок Испании и Кубок кубков. Меня вовсе не смущало, что в этой команде не было ни одного русского. Не сомневался: скучать не придется.
Ожидания оправдались. И на тренировках, и в игре пришлось работать на износ. В России, в матчах с "Уралмашем" или "Жемчужиной", можно было не выкладываться и все равно победить. В Испании таких игр не бывает. В ЦСКА я имел право импровизировать, в "Сарагосе" надо неукоснительно выполнять задания тренера. Иначе - скамейка запасных.
Дебютировал в Севилье, где мы выиграли со счетом 2:1, Виктор Фернандес. который минувшим летом принял "Сельту", отвел мне непривычную роль правого полузащитника. Но видно я справился с ней, потому что меня поставили и на следующий матч. Первый сезон сложился для меня удачно. Сыграл 25 встреч, правда, забил всего два гола. Но ведь и в ЦСКА я никогда не отличался результативностью - 14 голов за три с половиной чемпионата.
Увы, другого Виктора - Эспараго, сменившего Фернандеса, я почемуто разочаровал сразу и надолго. Уже после двух занятий уругваец, кстати, забивший в 1970 году на чемпионате мира в Мексике скандальный гол в наши ворота, безапелляционно заявил: "Этот человек не знает языка и не хочет трудиться!" И отправил меня в запас. К счастью, он сам проработал в "Сарагосе" лишь три месяца, за которые в 11 матчах команда взяла четыре очка. Я же в это время появился на поле лишь раз, сыграв последние 20 минут против "Компостелы".
С уходом уругвайца мои беды не кончились. Когда вернулся из Неаполя, где играл за сборную, наш новый тренер Коста не включил меня даже в число 16-ти. В следующей встрече я был в резерве, но на поле не вышел. А в перерыве кубкового матча с клубом третьей лиги, в котором играл с самого начала, я в резкой форме ответил тренеру на замечание, которое он мне бросил со скамейки.
Прекрасно знаю свои недостатки. Мне не хватает терпения, порой бываю невыдержан. Если ко мне несправедливы, могу вспыхнуть, как спичка. Так произошло и в тот злополучный день в раздевалке "Сарагосы". Но я чувствовал себя правым и просить извинения не собирался.
Не знаю, чем бы закончился наш конфликт с тренером, если бы не президент "Сарагосы" Альфонсо Соланс (его отец, умерший недавно, как раз и подписывал со мной контракт). Он поговорил со мной и с Костой и убедил, что в интересах команды мы должны заключить перемирие. Между тем я внутренне был уже готов расстаться с "Сарагосой".
Вообще-то в "Сарагосе" никому не гарантировано место в основном составе, разве что защитнику Альберте Бельсуе. Он в Сарагосе родился, всегда выступал за ее клуб, выиграл вместе с ним Кубок Испании и Кубок кубков. Бельсуе пользуется в команде особым уважением, а завоевать его уважение не так-то просто. И потому, не скрою, было приятно, когда Альберте пригласил меня в компании с несколькими игроками "Сарагосы" на свой день рождения.
Я подарил ему ушанку, о которой он мечтал с тех пор, как увидел ее однажды в модном журнале. Альберте примерил шапку и едва ли не весь вечер в ней просидел.
Для испанцев Россия - экзотическая и загадочная страна. Игроки "Сарагосы" до сих пор поражаются, как можно в 30 градусов мороза ходить по улицам. И когда рассказываю им, как русские дети в такую погоду часами играют в снежки и катаются на коньках, они только за голову хватаются. Я же сочувствую испанцам. Им не дано понять прелесть русской зимы. А мне ее здесь так не хватает!
Гол
Я не голеадор, забиваю редко, и потому перед глазами каждый гол. А уж тот, что забил в ворота сборной Бразилии два года назад, не забуду никогда.
Помните анекдот про ватерполиста, которому все орали: "Отдай мяч Гиви!"? Вот и мне, когда я подхватил мяч в центре поля и двинулся к воротам бразильцев, начали кричать и игроки, и тренеры, и болельщики: "Бей!" Но ударил я не из-за крика, а потому, что не было сил бежать дальше. И вот чудо! Мяч вонзился в самую "девятку"! Жаль только, что это произошло в товарищеском матче на "Динамо", а не на чемпионате мира во Франции, куда мы не попали по собственной вине.
Взросление
Перед началом нынешнего чемпионата Испании я заболел. Было до слез обидно, потому что в это время наша сборная готовилась к матчу с Украиной. Иной раз кажется, что жизнь забирает у меня то, что дала авансом, а я не смог с ней вовремя рассчитаться. Раньше бы, наверное, отчаялся, но сейчас... После трагедии, случившейся с моим другом Сергеем Мамчуром, многое переосмыслил, переоценил. И научился радоваться каждому прожитому дню. Понял, что пока живешь, все можно изменить к лучшему, тем более когда тебе всего 22 года.
Муж певицы Татьяны Булановой Владислав Радимов изменяет жене с фитнес-тренером Ириной Яковлевой. У футболиста Владислава Радимова многолетний внебрачный роман.
Как сообщает "СтарХит" в марте Татьяна Буланова отметила три дня рождения – старшему сыну Саше исполнилось 22 года, младшему Никите 8 лет, а ей самой 46. Но ни на одном из праздников не было мужа певицы, 39-летнего Владислава Радимова.
Главный тренер второго состава клуба «Зенит» почти месяц провел на сборах в Турции. Слухи о том, что супруги на грани расставания, ходят давно.
По словам друзей, Татьяна и Влад сохраняют брак только ради общего сына Никиты. Они по-прежнему живут вместе, но якобы исключительно ради ребенка.
«Радимов больше пяти лет встречается с моей подругой, Ириной Яковлевой, – рассказала «СтарХиту» петербурженка Кристина Сторопшина. – Они познакомились в Санкт-Петербурге. Ира тогда работала фитнес-инструктором в одном из спортклубов, а Влад только-только перестал выступать как футболист.
Подруга поддержала Влада в трудное время, когда начались проблемы с карьерой, в 2011 году он допустил ошибку во время матча, его уволили с поста начальника команды «Зенит» и сделали обычным тренером молодежки. Для спортсмена такого статуса это падение по карьерной лестнице. А когда жена хорошо зарабатывает, мужчине еще сложнее пережить неудачи.
Они ругались, разъезжались по разным квартирам, Таня собиралась подавать на развод. Ира же в трудные времена была рядом. Когда летом 2013 года Влада сделали старшим тренером второго состава «Зенита», он написал ей эсэмэску со словами благодарности за поддержку.
Года три назад Радимов познакомил Иру с мамой Светланой Алексеевной. Они быстро поладили. Несколько месяцев она даже гостила дома у родителей Владислава.
Конечно, Ира и Влад скрываются, нечасто куда-то выходят вместе. Хотя она любит вечеринки, порой даже проходит в клубы, называя себя Ира Радимова, не скрывая статуса подруги известного человека. А вдвоем они обычно проводят время в гостинице».
Пару часто видят в пятизвездочном отеле «Сокос» в центре Питера. «Влада с симпатичной блондинкой по имени Ира мы принимаем постоянно, – подтвердили «СтарХиту» сотрудники гостиницы. – Обычно они останавливаются в полулюксе с двуспальной кроватью, бывает, проводят в нем по несколько дней».
Даже когда Влад уезжает на сборы, он остается на связи с возлюбленной 24 часа в сутки. «Радимов уделяет ей много внимания, каждый день начинает с того, что пишет «доброе утро», интересуется планами, – говорит Сторопшина. – Ира не просит его жениться, она вообще ничего не требует – ни дорогих подарков, ни поездок за границу.
Но, конечно же, она его безумно любит и надеется, что Влад окончательно порвет с Татьяной и они будут вместе. Говорит, что готова ждать этого момента сколько угодно!».
Владислав Николаевич Радимов. Родился 26 ноября 1975 года в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Российский футболист, полузащитник. Выступал за сборную России (1994-2006). Заслуженный мастер спорта России (2008).
Родители - врачи-стоматологи.
Семья жила в коммуналке на Моховой. Владислав вспоминал: "Одиннадцать семей, 36 человек. С одним туалетом. Этажом ниже квартировал Спиваков, знаменитый дирижер. Рядом с нами - вор в законе, один из главных "щипачей" Ленинграда". В детстве в центре Питера, по его словам, он облазил все чердаки и проходные дворы.
Начинал заниматься спортом с секции фехтования, становился призером соревнований.
В возрасте девяти лет решил переключиться на футбол, занимался в футбольной школе «Смена». Первый тренер - Марк Абрамович Рубин.
Во взрослом футболе дебютировал в 1992 году - в команде 4-й зоны второй лиги «Смена-Сатурн».
В 1992-1996 годах выступал за ЦСКА. Забил свой первый гол 13 мая 1993 года в возрасте 17 лет 169 дней.
В ЦСКА, по словам Радимова, прошел суровую школу.
Он рассказывал: "В поездках, как самый молодой, таскал мячи, баул с экипировкой. Впервые на сбор с основным составом ЦСКА взяли в 16 лет. Жили в Вюнсдорфе, где находился наш военный гарнизон. Там же тренировались. Из чемпионов СССР 1991-го в команде оставалось человек пять. Один из них врезал мне сзади по ахиллам. Другой ветеран вступился: "Эй, что творишь?!" С разбега ему же в ноги - бу-бух!.. Мордобой. В том ЦСКА такое было в порядке вещей. Или вот случай. Играя в дубле, повредил пятую плюсневую кость. В диспансере хирург отмахнулась: "Ерунда, ушиб. Снимок делать необязательно". А нога продолжала болеть. На зубах провел пару матчей за дубль, даже гол забил с пенальти. Каждые пять минут подбегал к бровке, снимал бутсу, врач поливал стопу хлорэтилом... Через две недели вызвали в юношескую сборную. Там сразу в диагнозе усомнились, повезли на рентген. Доктор ахнул: "Как же ты играл?! У тебя перелом!".
Владислав Радимов. 1994 год
После чемпионата Европы 1996 отправился в испанский клуб «Реал Сарагоса», который перед этим выиграл Кубок обладателей кубков УЕФА. В первом сезоне был игроком основы, однако затем в стартовый состав своей команды перестал попадать. В это время выучил испанский язык.
В 1999 году был отдан в аренду в московское «Динамо», где провел полгода. Стал финалистом Кубка России 1998/1999. В финале «Динамо» уступило «Зениту» 1:3.
Летом 2001 года перешёл в самарский клуб «Крылья Советов».
Затем его клубом стал петербургский «Зенит». Трансфер Радимова, по данным СМИ, составил 1,4 миллиона долларов и оказался самым дорогим в истории команды на тот момент времени. В «Зените» играл под номером 2.
Дебютировал в матче 3-го тура чемпионата России 2003 года против «Ростова» (0:0).
В составе «Зенита» был капитаном команды. В 2003 году команда завоевала серебряные медали и выиграла Кубок российской премьер-лиги, а сам Радимов стал лучшим бомбардиром турнира, забив 4 гола.
В феврале 2007 года Радимов был лишен Диком Адвокатом капитанской повязки за драку с Фернандо Риксеном. Новым капитаном стал Анатолий Тимощук. В июне 2007 года забил гол в ворота «Спартака» из Нальчика - последний в карьере. В конце лета 2007 года окончательно потерял место в основном составе. По итогам 2007 года стал чемпионом России.
В марте 2008 года вышел на 81-й минуте в матче с «Марселем» в рамках 1/8 финала Кубка УЕФА, при счёте 0:3 в пользу французов, и на 85-й минуте отдал голевую передачу Андрею Аршавину.
В матче за Суперкубок России 2008 года получил красную карточку от главного арбитра матча Юрия Баскакова, сидя на скамейке запасных, за перепалку с уже удалённым игроком «Локомотива» Дмитрием Торбинским. «Зенит» выиграл тот матч со счётом 2:1. Через два месяца в Манчестере Радимов вместе с «Зенитом» выиграл Кубок УЕФА.
Последний раз вышел на поле стадиона «Петровский» в августе 2008 года в матче с «Тереком», который «Зенит» выиграл со счётом 3:1. Последним матчем Радимова в карьере стала игра за Суперкубок УЕФА против «Манчестер Юнайтед» 29 августа 2008, в котором он вышел на замену на 71-й минуте матча при счёте 2:0 в пользу «Зенита» на позицию опорного полузащитника. В итоге «Зенит» выиграл 2:1 а Радимов, вместе с Александром Горшковым завершил карьеру взятием Суперкубка Европы.
Владислав Радимов в сборной России:
В сборной России дебютировал в 1994 году, участник чемпионата Европы 1996 в Англии. В 1994-1998 годах провёл 24 матча, забил два гола. Вновь был вызван в сборную после пятилетнего перерыва в сентябре 2003 новым тренеров Георгием Ярцевым, за год сыграл 8 встреч, забил один гол. Последний матч провёл 16 августа 2006 года.
Тренерская карьера Владислава Радимова:
В январе 2009 года был назначен начальником команды клуба «Зенит». 12 апреля 2009 года Радимов вместе с Александром Горшковым прошёл круг почёта по стадиону «Петровский» в перерыве матча чемпионата России с пермским «Амкаром».
19 апреля 2009 года «Зенит» нарушил лимит на легионеров в матче с московским «Локомотивом». На 81-й минуте Павла Погребняка заменил Фатих Текке. Вину за этот инцидент Радимов взял на себя.
10 апреля 2011 года «Зенит» нарушил регламент чемпионата России по футболу, по которому в заявке на матч (с московским ЦСКА) должен находиться один «доморощенный игрок» - воспитанник клуба, родившийся не раньше 1990 года. На Владислава Радимова, как начальника команды, была возложена ответственность за данное нарушение. На следующий после матча день он был снят с должности начальника команды. Был назначен помощником тренера молодежной команды «Зенит».
В сезоне 2013/14 был назначен главным тренером вновь созданной второй команды «Зенита», заявленной в первенство ПФЛ. В следующем сезоне команда заняла 2 место и была переведена в ФНЛ, где дважды занимала 13 место.
Перед сезоном 2017/18, после смены руководства клуба, был назначен на должность координатора футбольных команд «Зенита».
Возглавлял сборную ФНЛ в товарищеском матче со сборной итальянской серии Б 2 декабря 2015 года в рамках традиционной серии из ежегодных международных контрольных встреч в конце календарного года, проводящихся с 2011 года.
Снялся в роли самого себя в сериалах «Папины дочки» и «Любовь еще быть может».
Занимается бизнесом. Совместно с Дмитрием Хохловым владеет хостинговой компанией.
Рост Владислава Радимова: 182 сантиметра.
Личная жизнь Владислава Радимова:
Первая жена - Лариса Бушманова. Она ушла к Радимову от его одноклубника Евгения Бушманова. В браке родилась дочь Александра. Брак распался, когда Лариса бросила и Радимова - ушла к бизнесмену.
Лариса Бушманова - первая жена Владислава Радимова
Три года жил в фактическом браке с телеведущей из Самары Юлией Изотовой. В момент гражданского брака Юлия жила в Питере и успела поработать на двух питерских телеканалах, ее полюбили болельщики «Зенита».
Юлия Изотова - бывшая гражданская жена Владислава Радимова
Третья жена - певица . Познакомились в июле 2004 года во время интервью, которое Буланова брала у него для одной из спортивных газет Санкт-Петербурга в рамках акции «Звезда со звездою говорит». Поженились 18 октября 2005 года. Владиславу удалось найти общий язык с Александром, сыном Булановой от первого брака.
В декабре 2016 года Татьяна Буланова заявила о том, что они разводятся. Но спустя год, в октябре 2017-го Радимов сообщил, что развода не было.
В сентябре 2015 года фитнес-инструктор из Санкт-Петербурга Ирина Яковлева в студии ток-шоу «Прямой эфир» заявила, что с 2008 года является любовницей Владислава Радимова. И что все эти годы Радимов жил на две семьи.
Ирина Яковлева
По словам Ирины, он обещал ей уйти от своей знаменитой жены к ней, но слова не сдержал.
"Нашему роману уже семь лет" - любовница мужа Булановой пошла ва-банк. Прямой эфир
Спортивные достижения Владислава Радимова:
Командные:
Левски (Болгария):
Чемпион Болгарии: 2000/01
Зенит (Россия):
Обладатель кубка российской премьер-лиги: 2003 Серебряный призёр чемпионата России: 2003 Чемпион России: 2007 Обладатель Суперкубка России: 2008 Обладатель Кубка УЕФА: 2007/08 Обладатель Суперкубка УЕФА: 2008
Тренерские:
Зенит-2:
Серебряный призёр Первенства ПФЛ: 2014/15 (зона «Запад»)
Личные:
В списках 33 лучших футболистов чемпионата России (2): № 1 (1994, 1996)
Фильмография Владислава Радимова:
2007-2011 - Папины дочки - камео
2008 - Любовь еще быть может - камео
Vladislav Radimov
Карьера: Футболист
Рождение: Россия» Санкт-Петербург, 26.11.1975
Владислав Радимов - российский спортсмен, футболист, полузащитник, заслуженный мастер спорта России. Родился 26 ноября 1975 года.Владислав Радимов является бывшим игроком сборной России 1994-2006 год.Среди профессиональных достижений Владислава Радимова можно отметить такие как:Финалист Кубка России: 1993/94, 1998/99Чемпион Болгарии: 2000/01Обладатель Кубка Испании: 2000/01Обладатель и лучший бомбардир кубка российской премьер-лиги: 2003Серебряный призёр чемпионата России: 2003Чемпион России: 2007Чемпион России: 2010Обладатель Кубка УЕФА: 2007/08Обладатель Суперкубка УЕФА: 2008В списках 33 лучших футболистов чемпионата России (2): 1 (1994, 1995).
21 декабря прошлого года я прилетел на неделю из Сарагосы в Москву. Чтобы не вылезти из формы, по вечерам мы с Рамизом Мамедовым поигрывали в мини-футбол. Однажды, когда уже собрался в Олимпийскую деревню, позвонил Сергей Мамчур. Попросил кот наплакал денег взаймы. Я сказал, что в текущий момент завезу, и помчался в сторону "Динамо" - в том районе он с женой и двумя детьми снимал квартиру. Я незадолго до отъезда в Испанию себе квартиру выбил, а Серега не таковый джентльмен, чтобы у начальства что-то хлопотать. Как и Денис Машкарин, тот, что играл в ЦСКА с 1992 года, а своего угла так и не имел. Его и Мамчура, тот, что и на поле, и в жизни ни при каких обстоятельствах никого не подводил, все обещаниями кормили.
Настроение у Сергея было неважное, и я предложил ему собрать мне компанию. Он согласился, но, сославшись на утомленность позже тренировки в ЦСКА, игрывать с нами не стал.
"Лучше за тебя поболею", - сказал он и стал присматривать за нашей "битвой гигантов". Когда же она завершилась, Мамчура в зале уже не было. А утром мне по телефону сообщили, что Серега умер. Я выронил трубку из рук, по щекам потекли слезы, хотя немедленно и не смог уверовать в случившееся. Мамчуру потому как было всего 25 лет...
Я был на панихиде в Москве, опосля хотел вкупе с Минько, Семаком и Гришиными сопровождать гроб в Днепропетровск, но опаздывать, пускай более того на сутки, в "Сарагосу" не имел права. Игроки "Сарагосы", узнав о смерти Мамчура, спросили: "Ты славно его знал?" "Он был моим лучшим другом", - ответил я. После этого все затихли - будто минутой молчания испанцы, аргентинец, швед, парагваец, бразилец решили почтить память замечательного украинского парня.
Рапира
Каких только травм у меня не было - и вывихи, и переломы (в 17 лет более того два), но хуже каждый травмы - зубная боль. Между тем мои родители, стоматологи, вечно следили, чтобы с зубами у меня все было в порядке. Только к ним за помощью я ни разу не обращался. Из маминого кресла наверное бы сбежал, как только она включила бы бормашину. Рядом с чужим человеком себе такого не позволишь - будешь выдерживать до конца.
Родители, которые работали по 12 часов в день, ни при каких обстоятельствах не настаивали, чтобы я пошел по их стопам. Они не хотели только, чтобы их один сынуля слонялся по квартире без дела, шлялся по дворам или торчал в подъезде. И были рады, когда я занялся фехтованием. На дорожке с рапирой в руках я чувствовал себя д"Артаньяном. Мне нравилось опережать соперника - каждому удачному уколу радовался как ребятенок. Да и было мне всего десять лет. Фехтовальная карьера долгой не получилась, но, некогда чем определить в ней точку, добился кое-каких успехов - стал третьим призером в первенстве Ленинграда посреди своих сверстников.
А фехтовать перестал потому как, что на разминках перед тренировками нам давали минут десять погонять футбольный мяч. Вот от чего приходил в совершенный экстаз. И когда меня, третьеклассника, приняли в футбольную школу "Смена", без раздумий раз и навечно покончил с фехтованием.
"Смена"
С одной стороны, родители были рады, что, пройдя циклопический конкурс, я был зачислен в футбольную школу, с прочий... "Футболист - это не профессия", - не уставала воспроизводить мать, заметив, что учеба отошла у меня на второй проект. Уроки истинно совершать было некогда. Утром и вечером тренировки, а домашние задания я делал по дороге в школу в 93-м автобусе, хотя за 40 минут все задачки по математике не решишь. Выручали девчонки-отличницы - давали списывать перед уроками и на переменах. Я не вундеркинд - пятерок в моем дневнике было негусто, но и в отстающие старался не попадать. Мне безумно хотелось игрывать, а свойский тренер Марк Абрамович Рубин двоечников к тренировкам не допускал.
Играли мы по системе 4-3-3, в которой Рубин отводил мне образ опорного полузащитника. С тех пор куда меня только не ставили (в стыковом отборочном матче супротив Италии в Неаполе, по существу, правого защитника играл), но комфортнее всего чувствовал себя в центре средней линии.
Не сказал бы, что чем-то сверхособенным выдавался посреди сверстников, но один раз Александр Кузнецов, тренер юношеской сборной страны, вызвал на сборы. Там я познакомился с Димой Хохловым. Правда, меня, в различие от него, в эту сборную больше не приглашали. Да и в команде третьей лиги "Смена-Сатурн" повышенным вниманием не баловали. Но я не отчаивался и надеялся, что когда-нибудь примерю футболку "Зенита". Моя горенка была обклеена фотографиями знаменитых игроков и команд - вырезками из журналов, а на самом видном месте красовался портрет Валерия Брошина с автографом, тот, что посчастливилось брать. Тогда и раздумывать не смел, что пройдет немного лет, и мы будем игрывать в одной команде. Только не в "Зените", куда меня ни при каких обстоятельствах не звали, а в ЦСКА. Когда же на турнире в Сарагосе нас с Брошиным поселили сообща, я был на седьмом небе от счастья.
Через пару лет я заново приехал в Сарагосу. Один. Без ЦСКА и без Брошина. Быть может, вследствие этого и не испытал той радости, которую пережил в первостепеннный наезд.
Мне было 16 лет, когда Степан Петрович Крысевич привез меня в Москву в ЦСКА. Вместе с другими иногородними игроками дубля - Хохловым, Шуковым, Демченко, Агеевым, Цаплиным, Мельниковым - мы жили в скромном пансионате при стадионе на Песчаной улице. Платили так чуть-чуть, что изредка не хватало денег более того на еду. Выручали посылки из дома от родителей. Гостинцы делили на всех поровну. Помню, с каким удовольствием поглощали демченковское запорожское сало, фрукты и рыбу Хохлова, нашу питерскую сырокопченую колбасятину!
На витрины магазинов модной одежды не заглядывались. Тренировочные костюмы с буквами ЦСКА на спине нас целиком устраивали, и мы разгуливали в них по городу. Мимо к памятнику Пушкина на рандеву или дискотеку в "Олимпийский" спешили казавшиеся нам сытыми и нарядными ровесники-москвичи. Я, понужденный существовать по распорядку, в душе завидовал их раскованности и свободе. Но в текущее время, вспоминая те непростые дни в чужом городе, все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что это было замечательное, время. Быть может, лучшее в моей жизни. Время товарищества, надежд и мечтаний.
В декабре прошлого года Коста, тренер "Сарагосы", спровоцировал меня на дебош, и я жестко решил оставить из команды. Все одинаково куда. Конфликт получил огласку, и мне стали звякать из разных клубов, в том числе российских - "Динамо", "Торпедо", "Зенита". Но если бы вернулся на родину, то только в ЦСКА. Хотя бы для болельщиков, которые меня крайне любили. И я их любил. И будь я в ЦСКА, когда Тарханов с несколькими ребятами уходил в "Торпедо", то при всем уважении к Александру Федоровичу остался бы в армейской команде, за которую в первый раз сыграл в 16 лет.
Это было в Находке, куда многие не поехали, и Геннадий Костылев выпустил меня в середине второго тайма. При Костылеве я сыграл всего четыре матча. Зато пришедший ему на смену Борис Копейкин верил в меня и неизменно ставил в состав. А на касательство Тарханова и нисколько проступок сетовать. Я, похоже, был его любимчиком, и то, что он не прощал в игре другим, к примеру, Ильшату Файзуллину, мне, как говорится, сходило с рук.
Та команда могла многого достигнуть, но мы были молоды, порой играли на публику, делили матчи на главные и второстепенные. Может быть, вследствие этого самые яркие игры я провел супротив "Спартака" и забивал в его ворота ли не постоянно, кто бы их ни защищал.
Однако голы ни в жизнь не были для меня самоцелью. Всегда радовался удачам партнеров, забивавших следом моих передач. Меня называли лидером команды, но таковым себя не ощущал. Лидер тот, кто, не потеряв самообладания в экстремальной ситуации, готов повести остальных за собой. Я же, если играли дома и продолжительно не могли забить, начинал нервничать, а подчас в сердцах более того просил, чтобы меня заменили.
Взрослел я не так скоро, как хотелось тренерам. Но потихоньку моя развлекуха становилась осмысленней, рациональней. Я уже не лез с мячом, к примеру, на пятерых соперников, чаще играл в пас, а если пас не проходил, винил в этом себя, а не партнера, не сделавшего шаг навстречу мячу. Пресса меня хвалила. В газетах писали, чисто бы Радимов капельку ли не в одиночку выиграл тот или другой матч. Я на это не обращал внимания, вследствие того что что знал: у нас в команде произвольный делает близкое занятие. Но вы не представляете, как корил себя следом провальных матчей! И в том, что мы ни разу не выиграли чемпионат или Кубок, также ощущал свою вину. Возможно, карьера в России сложилась бы больше удачно, если бы я согласился перейти в "Спартак", куда меня приглашал Олег Романцев.
Однако покинуть в "Спартак" значило игрывать супротив ЦСКА. Против ребят, с которыми связывала крепкая приятельство, супротив команды, так непочатый край для меня сделавшей. Я отказался и ни при каких обстоятельствах об этом не жалел.
Сборная
В августе 1994-го меня впервой пригласили в сборную. В родном Питере перед закрытием Игр доброй воли наша команда встречалась со сборной мира. Я вышел на замену и забил. Вскоре Романцев вызвал меня на товарищеский матч с австрийцами. Мы победили - 3:0, а я играл весь второй тайм.
Я понимал, что за красивые глаза в сборную не берут. Но был уверен и в том, что, если бы Тарханов, будучи главным тренером ЦСКА и ассистентом Романцева в сборной, не настоял на моей кандидатуре. Олег Иванович обошелся бы и без меня. В его распоряжении были футболисты, которых знала вся Европа. Не сомневался, что в официальных матчах отдадут предпочтение им. И когда 19 ноября, за неделю до моего дня рождения, в Глазго на установке перед отборочной встречей чемпионата Европы с шотландцами не услышал своей фамилии, не огорчился, оттого что считал за честь угодить более того в цифра запасных.
И нежданно за 15 минут до начала игры Кирьяков, прихрамывая, идет к скамейке. "Выходи на поле, будешь играть", - говорит Романцев и вкратце объясняет мои функции.
Если бы за три дня до матча сообщили, что выйду в основном составе, то точно провел бы немного бессонных ночей. Меня потому как легионеры, прошедшие пламень, воду и медные трубы, вообще толком не знали. Неудивительно, что Андрей Канчельскис то и занятие путал мое имя, на что я не обижался.
Меня бросили в "бой" в такой степени как снег на голову, что более того перепугаться не успел. Вошел в игру смирно. Когда получают мяч, стремился его не затерять - об этом в первую очередность и просил меня Романцев. Играл рядом с легионерами и восхищался ими. А когда Шалимов послал мяч метров на 40 и он опустился в той самой точке штрафной, куда примчался Радченко, а перед ним был только вратарь, я едва-едва с ума не сошел. Даже не от радости после этого забитого нашей командой гола, а от фантастической передачи - это ж необходимо так зреть поле и чувствовать партнера!
Я не сделал в той игре, завершившейся вничью, ничего особенного. Быть может, оттого было вдвойне мило, когда в раздевалке после этого матча Шалимов пожал мне руку и поблагодарил. Шалимов, да и другие наши "иностранцы" - Канчельскис, Колыванов, Онопко - поразили меня не только мастерством, но и манерой поведения. Они держались без сомнения и разговаривали так, словно мы лет десять играли сообща. Видели они во мне конкурента или нет, но их поддержку, которая новичку сборной нужна как воздух, я ощущают вечно.
Черчесов
На сборах нашей национальной команды - в Новогорске, Тарасовке или за рубежом - моими соседями по комнате были Бушманов, Мамедов, Хохлов. Но в одно прекрасное время, перед товарищеским матчем с немцами в Лужниках, меня поселили в одном номере с Черчесовым. "Будет обучать жить", - предупредили меня те, кто добро знает Стаса.
Значит, так. - многозначительно произнес Черчесов, когда я поставил сумку среди комнаты, - строй в этом месте должен быть идеальным. Если уж Добровольского за день перевоспитал, то с тобой и подавно справлюсь.
Должен отметить, что Черчесов - футболист для России уникальный. За всю бытие не выкурил ни сигареты, ни капли спиртного в губы не взял. Очевидцы рассказывают, что более того в день рождения "джигит", как зовут Черчесова в сборной, кавказские тосты произносит и ставит фужер на столик.
Режим, дружбан мой, великая вещь. Даже не представляю, как с болезненный головой позволительно на тренировку вылезти. А глядя на вас, молодых, удивляюсь: вам необходимо с мячом почивать, а вы под подушку мобильные телефоны кладете, - рассуждал Черчесов, лежа на постели позже отбоя. И внезапно вскочил на ноги и попросил меня стать напротив. Я, подчиняясь его команде, отложил в сторону номер "СПОРТ-ЭКСПРЕССА", тот, что собирался почитать перед сном.
Вот ты нынче в "двусторонке" оказался единственный на единственный с Хариным и не забил, - начал мой сосед, приняв вратарскую стойку. - А все вследствие того что, что перехитрил он тебя: ближний уголок закрыл, а ты, как и подсказывала логика, прошиб в неблизкий. Харин только этого и ждал. А сыграл бы нестандартно, вопреки логике, наверно бы мяч в сетку попал.
Тот наука я запомнил, и посредством год в матче ЦСКА - "Спартак", когда Черчесов метнулся мне навстречу, приготовившись отразить потрясение в далекий уголок, проломил в ближний...
После игры Стас поздравил меня с голом:
Молодец! Только признайся открыто - мяч-то у тебя с ноги свалился, оттого в ближний уголок и попал?
Нет, Стас, не свалился. Ты же сам меня учил, что ударять необходимо туда, куда меньше всего вратарь ждет.
Мы рассмеялись, и в обнимку пошли в туннель динамовского стадиона.
"Сарагоса"
Родителей своих я уважаю и, конечно, с ними часто советуюсь. Но не забываю при этом, что они - люди своего времени. В наше - принимать решения нужно самому. В 18 лет мог угодить в мадридский "Реал", но отказался - чувствовал, рановато. Правда, опытные футболисты, с которыми встречался в сборной, говорили, что чем скорее окажешься в зарубежном, профессиональном клубе, тем лучше. И язык быстрее выучишь, и уклад жизни проще поменять, и в игре начнешь прогрессировать быстрее, нежели в России. Что касается контракта, то его надобно подписывать, когда ты на коне.
Я не ощущал себя полноправным игроком сборной ни до прихода Романцева, ни затем его ухода. А вот при нем меня постоянно вызывали на сборы, и не невзначай свой оптимальный матч за сборную я сыграл весной 1996 года в Брюсселе супротив бельгийцев. Мне доверили опекать самого Шифо, и я не только не дал ему, потрясающему диспетчеру, вольно дышать, но и обратил на себя участливость нескольких скаутов из разных стран, сознательно прибывших на матч (истина, набегался так, что слегка не умер от усталости в раздевалке). Вскоре появились предложения от севильского "Бетиса" и "Сарагосы". Тарханов не хотел меня выпускать, но я был категоричен - уеду! В конце концов тренер сдался, и в Англии во время чемпионата Европы я подписал контракт с "Сарагосой", условия которого были оговорены ещё в Москве. Я знал, что это справный испанский клуб, выигравший Кубок Испании и Кубок кубков. Меня нисколько не смущало, что в этой команде не было ни одного русского. Не сомневался: тосковать не придется.
Ожидания оправдались. И на тренировках, и в игре пришлось трудиться на износ. В России, в матчах с "Уралмашем" или "Жемчужиной", разрешено было не выкладываться и все одинаково одержать победу. В Испании таких игр не бывает. В ЦСКА я имел право импровизировать, в "Сарагосе" надобно неукоснительно исполнять задания тренера. Иначе - скамья запасных.
Дебютировал в Севилье, где мы выиграли со счетом 2:1, Виктор Фернандес. тот, что минувшим летом принял "Сельту", отвел мне непривычную образ правого полузащитника. Но видно я справился с ней, потому как что меня поставили и на следующий матч. Первый период сложился для меня удачно. Сыграл 25 встреч, истина, забил всего два гола. Но ибо и в ЦСКА я ни при каких обстоятельствах не отличался результативностью - 14 голов за три с половиной чемпионата.
Увы, другого Виктора - Эспараго, сменившего Фернандеса, я почемуто разочаровал разом и на долгое время. Уже после этого двух занятий уругваец, уместно сказать, забивший в 1970 году на чемпионате мира в Мексике скандальный гол в наши ворота, безапелляционно заявил: "Этот дядя не знает языка и не хочет работать!" И отправил меня в припас. К счастью, он сам проработал в "Сарагосе" только три месяца, за которые в 11 матчах команда взяла четыре очка. Я же в это время появился на поле только раз, сыграв последние 20 минут супротив "Компостелы".
С уходом уругвайца мои беды не кончились. Когда вернулся из Неаполя, где играл за сборную, свой новоиспеченный тренер Коста не включил меня более того в цифра 16-ти. В следующей встрече я был в резерве, но на поле не вышел. А в перерыве кубкового матча с клубом третьей лиги, в котором играл с самого начала, я в резкой форме ответил тренеру на замечание, которое он мне кинул со скамейки.
Прекрасно знаю свои недостатки. Мне не хватает терпения, порой бываю невыдержан. Если ко мне несправедливы, могу запылать, как деревянная одноразовая зажигалка. Так произошло и в тот злополучный день в раздевалке "Сарагосы". Но я чувствовал себя правым и хлопотать извинения не собирался.
Не знаю, чем бы закончился свойский конфликт с тренером, если бы не президент "Сарагосы" Альфонсо Соланс (его папа, умерший недавно, как раз и подписывал со мной контракт). Он поговорил со мной и с Костой и убедил, что в интересах команды мы должны заключить перемирие. Между тем я внутренне был уже готов разлучиться с "Сарагосой".
Вообще-то в "Сарагосе" никому не гарантировано местоположение в основном составе, неужто что защитнику Альберте Бельсуе. Он в Сарагосе родился, постоянно выступал за ее клуб, выиграл совместно с ним Кубок Испании и Кубок кубков. Бельсуе пользуется в команде особым уважением, а завоевать его почтение не так-то без затей. И потому что, не скрою, было славно, когда Альберте пригласил меня в компании с несколькими игроками "Сарагосы" на свой день рождения.
Я подарил ему ушанку, о которой он мечтал с тех пор, как увидел ее как-то раз в модном журнале. Альберте примерил шапку и чуть-чуть ли не весь вечерок в ней просидел.
Для испанцев Россия - экзотическая и загадочная держава. Игроки "Сарагосы" до сих пор поражаются, как разрешено в 30 градусов мороза бродить по улицам. И когда рассказываю им, как русские дети в такую погоду часами играют в снежки и катаются на коньках, они только за голову хватаются. Я же сочувствую испанцам. Им не дано осознать прелесть русской зимы. А мне ее в этом месте так не хватает!
Я не голеадор, забиваю нечасто, и потому как перед глазами всякий гол. А уж тот, что забил в ворота сборной Бразилии два года обратно, не забуду ни в жизнь.
Помните прикол про ватерполиста, которому все орали: "Отдай мяч Гиви!"? Вот и мне, когда я подхватил мяч в центре поля и двинулся к воротам бразильцев, начали орать и игроки, и тренеры, и болельщики: "Бей!" Но ударил я не из-за крика, а потому как, что не было сил спешить дальше. И вот диковинка! Мяч вонзился в самую "девятку"! Жаль только, что это произошло в товарищеском матче на "Динамо", а не на чемпионате мира во Франции, куда мы не попали по собственной вине.
Взросление
Перед началом нынешнего чемпионата Испании я занедужил. Было до слез неприятно, оттого что в это время наша сборная готовилась к матчу с Украиной. Иной раз кажется, что бытие забирает у меня то, что дала авансом, а я не смог с ней своевременно рассчитаться. Раньше бы, надо полагать, отчаялся, но сегодня... После трагедии, случившейся с моим другом Сергеем Мамчуром, многое переосмыслил, переоценил. И научился ликовать каждому прожитому дню. Понял, что в то время как живешь, все позволительно изменить к лучшему, тем больше когда тебе всего 22 года.
Так же читайте биографии известных людей:
Владислав Рыжков Vladislav Ryzhkov
Полузащитник Спартака Владислав Рыжков в эксклюзивном интервью корреспонденту Sportsру рассказал, что необычного было на сборе под руководством..
Владислав Третьяк Vladislav Tretyak
Владислав Третьяк - выдающийся совесткий хоккеист, вратарь и тренер. Родился 25 апреля 1952 года.Владислав Третьяк в матчах чемпионата СССР сыграл..
Владислав Старков Vladislav Starkov
С 1980 - главный редактор еженедельника "Аргументы и факты", самой читаемой и многотиражной газеты на территории России.
Владислав Ваза Vladislav Vaza
Владислав IV (9.6.1595 - 19.5.1648), король Польши (пр. 1632 - 1648), в 1610 году был избран на Московское царство, но так царем и не стал, с..
